19 августа 2020 Само Бурджа (Samo Burja, https://samoburja.com) опубликовал исследование, претендующее на роль теории гибели больших цивилизаций, доросших до уровня империй (социальных пирамид с детальным разделением труда и развитой бюрократией).
https://thesideview.co/journal/why-civilizations-collapse/
Ниже я цитирую ключевой фрагмент этой публикации в любительском переводе (подчеркивание тезисов - мое).

Механизмы коллапса
В нашем обществе доминирует крупная бюрократия. Эти бюрократии разбивают обработку физических товаров и информации на отдельные задачи, например, как фабричный рабочий вставляет двери в машину или биржевой маклер покупает фьючерсные контракты. Эти задачи вырваны из своего контекста и выполняются в систематизированной среде с довольно узкими ограничениями: закрыть дверь машины, увеличить стоимость портфеля. Наше общество полностью разделено. Это разделение вызвано не разделением труда, а необходимостью использовать разрозненные таланты, не расширяя их. Радикально ограничивая свободу действий сотрудников, вы делаете офисную политику более предсказуемой. Фрагментируя доступное знание, вы можете использовать информационную асимметрию для интеллектуальной или материальной выгоды центра. Частично это необходимо для масштабирования организаций за пределы того, с чем могут справиться социально связанные сети, но если слишком далеко зайдете в сторону разделения, то станет невозможным выполнить первоначальную миссию организации.
Такие большие бюрократические системы не возникают органически; они требуют разработки и реализации. Эмпирически мы можем узнать это, просто изучив намерения первоначальных основателей этих систем. Если вы хотите узнать, скажем, для чего существует ФБР, вы можете найти ответ в документах его основателя Дж. Эдгара Гувера. Вы можете сделать то же самое для IRS, или для Amazon, или для любого другого количества учреждений. Однако очень трудно применить этот анализ к построению общества. Независимо от того, насколько они велики или малы, институты всегда сосуществуют в симбиотических отношениях с другими институтами. Нет ни Amazon без правительства Соединенных Штатов, ни правительства США без, по крайней мере, некоторых частей американской экономики. Каждое из этих учреждений зависит от других в сложной сети. В конце концов, общество — это не единый институт, а экосистема взаимозависимых институтов. Помимо этой сложности, нефункциональные институты являются правилом. Наши институты сегодня редко функционируют в соответствии с заявленной целью. Люди в данном обществе часто очень плохо оценивают институциональную функциональность. Некоторые люди проводят всю свою жизнь, безжалостно извлекая выгоду из страданий других или внося значительный вклад в процветание других, даже не подозревая об этом. Люди, пытающиеся добиться перемен, чаще всего разочаровываются. Бесчисленное количество людей проводят свою жизнь, борясь с социальной проблемой, работая над статьями для публикации в научных кругах или некоммерческих организациях. Они действуют так, как будто есть некая метафорическая стена, через которую они перебрасывают свои бумаги, а некий ответственный человек с другой стороны берет результаты их бескорыстного научного исследования и переводит их в политику, медицинскую практику или промышленное производство. Чаще всего по ту сторону этой стены никого нет. Поскольку общество так глубоко разделено, оно редко функционирует как единое целое с единственной целью. Обратите внимание, что дисфункциональность не является нормативным отличием; это часто сводится к простой реальности того, отслеживает ли кто-нибудь ключевые действия внутри учреждения. Вопрос также в том, есть ли мультипликатор — индивидуальный, бюрократический, олигархический — за этой метафорической стеной.
Учреждения часто перестают функционировать из-за потери ключевых знаний в критические моменты. Возьмем, к примеру, недавнюю неудачу Национальной администрации по ядерной безопасности (NNSA) в воспроизведении нишевого секретного материала, известного как FOGBANK, который необходим для производства ядерного оружия. NNSA потребовалось десять лет и миллионы долларов, чтобы заново разработать материал, который их сотрудники в 1980-х годах умели делать. Эти знания ни в коем случае нельзя было терять, но в неблагополучном обществе такая потеря знаний становится правилом. Попытки реверс-инжиниринга не всегда увенчаются успехом, если они вообще предпринимаются. Таким образом, цивилизационный коллапс выглядит как эта динамика в масштабе всей цивилизации: незначительная, но постоянная потеря способностей и знаний в наиболее важных частях наших институтов, что в конечном итоге снижает нашу способность увековечивать общество. Может быть внезапный момент, когда надстройка резко рухнет, как это произошло во время краха бронзового века, или может быть медленная адаптация к этой конвергенции к нулю, как в случае с Византийской империей. Ключевой динамикой здесь является потеря тонких социальных технологий, позволяющих решить проблему преемственности. Управление большим и сложным учреждением требует навыков, которые часто трудно передать в полной мере. Как успешный основатель может обеспечить преемника, который будет руководить так же компетентно, как и он? Проблема преемственности является основным препятствием для передачи прав собственности и знаний об институтах из поколения в поколение. В случае с Нобелевским комитетом, например, цель преемственности состоит в том, чтобы произвести нового председателя с такими же способностями суждения, что и первоначальный председатель. В случае с Древним Египтом это было бы обеспечение того, чтобы сын фараона знал, как взаимодействовать со всеми влиятельными людьми в Египте, и интуитивно чувствовал тонкости общественного порядка, дипломатии и предотвращения голода. Помимо преемственности знаний, существует также преемственность власти. Сын фараона может быть таким же опытным, как и его отец, но если он не унаследует свою основу власти, сын будет уязвим для узурпации или вторжения. Проблема преемственности особенно важна при передаче секретов. В Древнем Египте точное измерение реки Нил было государственной тайной, чтобы позволить государству монополизировать сельскохозяйственное производство и потоки ресурсов. Это имело решающее значение для функционирования египетской цивилизации — это была история легитимации государства. По менталитету египетской общественности было неясно, как они стали бы управлять своим обществом, если бы не экспертные знания государства. Неспособность поддерживать неявные традиции знания говорит о чрезвычайной сложности передачи секретов между поколениями. Часто проблема заключается в том, что дети «не понимают шутки»: если вы создаете учреждение с ложной предпосылкой, чтобы ввести общество в заблуждение относительно ваших истинных целей, люди, которых вы нанимаете в него, могут сами быть обмануты пропагандой. Вот почему утверждения о заговорах между поколениями всегда вызывают большие подозрения: такие организации страдают от ошибок в наследовании знаний. Избежать коллапса так сложно, потому что неудача в преемственности часто непрозрачна. Если бы Институт гончарного дела утратил способность делать хорошие горшки — превращать людей в искусных гончаров, — объявили бы они об этом всему миру? Конечно, нет — институты очень редко самоликвидируются. То же самое относится ко всем важнейшим нишам нашего общества, от социальной инженерии до науки и философии. Все эти сферы сегодня могут оказаться в глубоком кризисе, а мы даже не узнаем об этом. Интеллектуальный апокалипсис невидим, если вокруг нет настоящих интеллектуалов. Опять же, институциональный провал обычно становится неожиданностью. (конец цитаты).
...Такие дела...
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
Best
3aibalinah3143c
April 8 2022, 09:13:13 UTC 3 years ago
Одно не могу понять, чтобы держать под замком 26 млн челоботов — нужно просто фантастическое количество вертухаев. Да и тех надо кормить и обеспечивать хоть как-то. Иначе они просто примкнут к бунту.
PS По слухам — в Шанхае приказано уничтожить всех кошек и собак, они якобы переносчики.
https://twitter.com/serpentza/status/1512144650747858957
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →