Политэкономия духовности: Реклама - двигатель торговли, патриотизм - двигатель разбоя.
Зачем требовать свободы совести, печати и собраний? Для чего служит политический и религиозный плюрализм? Что за пляски вокруг приоритета прав личности по отношению к интересам государства. Что хорошего в этих т.н. либеральных ценностях?
Что плохого, если в стране будет только одна идеология и только одна церковь?
Зачем давать различным меньшинствам возможность кричать о своих мелких проблемах? От их бессмысленной болтовни материальные блага не деревьях не вырастут. Не лучше ли прекратить эти глупости и заняться настоящим делом: материальным производством, работой, бизнесом, в общем, тем, из чего получаются деньги и благосостояние?
Общий ответ на эти вопросы я дам в конце статьи.
«Мы лишь сообщаем читателю, куда собирается прыгнуть кошка. Приглядывать за ней - дело читателей» (Адольф Саймон Окс)
1. Политэкономия духовности.
Если в обществе есть деньги, товары, работа, правопорядок, то идеологический и религиозный плюрализм вроде бы и не нужен. В здоровом, цивилизованном, устойчиво функционирующем обществе идеология и религия вообще вне основного потока жизни, это - фон, не определяющий содержание экономики и деятельности большинства людей.
Каков основной набор ориентиров большинства людей в здоровом обществе?
Интересная высокооплачиваемая работа, бытовой комфорт, личная безопасность, хорошая семья, здоровые дети, полноценный отдых, доступные развлечения (по вкусу). Все остальное (включая идеологию и религию) проходит по разряду развлечений.
Общественную администрацию (государство, правительство) этот набор ориентиров вполне устраивает. От человека только и требуется: работать, платить налоги и не совершать явно антиобщественных действий.
Человек зарабатывает, а администрация получает налоги, за счет которых обеспечивает общественный порядок и социальные программы. Простая логичная модель общества.
Патриотизм в таком обществе определяется простой формулой: «благополучие моей семьи неразрывно связано с благополучием моей страны». Такой патриотизм не приходится специально пропагандировать, он возникает сам собой.
Но в некоторых случаях администрацию не устраивает, что у людей такие естественные ориентиры. Хрестоматийный пример – империалистическая война. Людям совсем не хочется бросать свой дом, семью и работу, брать в руки винтовку, и отправляться к черту на куличики, чтобы подстрелить там какого-то иностранного гражданина или быть подстреленным им. Но военно-патриотическая пропаганда убеждает, будто эти враждебные иностранцы – самая большая проблема в жизни, и нет ничего важнее их уничтожения. Ориентиры меняются, людям хочется убить вражеского солдата или умереть «за родину», а дом, семья и работа отходят на задний план.
Другой хрестоматийный пример – клановое государство, экспроприирующее граждан. Людям совсем не хочется горбатиться на правящий клан «за кусок хлеба и кружку воды». Но гражданская патриотическая пропаганда убеждает, что этот клан – важнейшая национальная ценность и его благополучие – главная цель. Ориентиры меняются, людям хочется услужить правящему клану, а дом, семья и работа отходят на задний план.
Патриотическая смена ориентиров - это перераспределение ресурсов. Человека, который занимался «настоящим делом» (зарабатывал деньги) и не интересовался «всякими глупостями» (вроде идеологии и религии), ждет неприятный сюрприз: общество приходит к нему и отнимает его личные средства «на патриотические цели».
«О, черт! - говорит этот человек, - как же так?»
А как же иначе? Патриотизм – штука затратная, и эти затраты должен кто-то нести.
У люмпен-пролетариата денег практически нет. У деятелей из криминальной сферы деньги хорошо замаскированы. Правящий клан свои деньги не отдаст, иначе для нее теряется весь смысл патриотизма. Остаются квалифицированные рабочие и инженеры, специалисты и бизнесмены «среднего класса». Вот они-то за весь патриотизм и заплатят.
В реальной политической жизни военное и гражданское патриотическое воспитание обычно проводятся единым комплексом. Правящий клан устраивает «программу патриотического воспитания», по которой одновременно пропагандирует ненависть к внешним и/или внутренним «врагам» и собственную невообразимую ценность. Страна превращается в гибрид военного и исправительно-трудового лагеря.
Тогда привет горячий всем естественным ценностям. Как может гражданин думать о таких мелочах, как личное благополучие, если любимая родина в кольце врагов, а отцам отечества, опоре нации угрожает гибель?! То, что дети «отцов отечества» живут и учатся у этих «врагов», а сами «отцы отечества» отдыхают среди «врагов» на собственных виллах (приобретенных за счет подданных) – как-то выпадает из поля зрения хорошо распропагандированных патриотичных граждан.
Человек, занятый «настоящим делом» и смотрящий на вещи прагматично, начинает, наконец, интересоваться политикой, идеологией и религией, поскольку эти факторы вторглись в его экономическую жизнь. Разобравшись, он с возмущением заявляет:
«О, черт! Это же вульгарный разбой под маской духовности и патриотизма!»
А как же иначе? О чем бы вам не говорили, речь идет о деньгах, точнее – о разных путях их получения. Реклама – двигатель торговли. Патриотизм – двигатель разбоя.
2. Когда хвост виляет собакой
Казалось бы, почему «опоре нации» не заняться вместо патриотического разбоя нормальным управлением? Неужели им не было бы приятнее иметь в своей стране нормальные условия и для себя, и для своих детей, и (заодно) для народа?
Ответ до изумления прост: «отцы отечества» не умеют управлять. Неспособные они к этому делу. Мастерства не хватает, интеллекта, образования, опыта и практического здравого смысла. В какой-то момент удачное стечение обстоятельств забросило «отцов» на верхушку социальной пирамиды и некоторое время позволяло без труда на этой верхушке удерживаться. Потом условия изменились, и теперь власть держится только на пропаганде. Если пропаганда ослабнет, люди тут же вернутся к естественному набору жизненных ориентиров, а «отцам отечества» предложат убираться вон. Правящий клан может найти опору в военной силе, но это работает не долго, и заканчивается либо путчем со стороны армии, либо революцией со стороны народа.
Чтобы удержать власть, правящий клан должен применять все более сильные средства пропаганды, вплоть до развязывания войн для «подъема патриотического духа».
Подобный сценарий был высмеян в фильме «хвост виляет собакой». Там чтобы отвлечь внимание от грязной истории с президентом США выдумывается несуществующая война.
Но если планируется отвлечь народ от серьезных внутриполитических и экономических проблем, то и война должна быть достаточно серьезной, с настоящим противником, настоящими убитыми, раненными, искалеченными…
Обычно даже вполне прагматично мыслящий европеец теряется, если ему говорят: «как ты можешь думать о деньгах, когда наши ребята гибнут за родину от стрел каннибалов в джунглях Амазонки». Как-то ему неудобно становится спрашивать: какого хрена наши ребята в этих джунглях делают? Кто их туда отправил? Чего родина не поделила с амазонскими каннибалами?
«Чтобы удержать революцию, нам нужна маленькая победоносная война» - сказал царю Николаю II в 1904 г. министр внутренних дел Плеве, обосновывая внутриполитическую необходимость войны с Японией. Он планировал подавить социально-экономический протест «введением строгой общественной дисциплины во всех областях народной жизни, которые доступны контролю государства», противопоставив революционному движению «духовную силу религиозно-нравственного перевоспитания нашей интеллигенции».
Эксперименты с «духовной силой» плохо кончились для обоих участников той беседы: Плеве был казнен эсерами летом 1904, а Николай II – большевиками летом 1918.
Еще хуже они кончились для народа: 50 тысяч погибло, 150 тысяч вернулись домой искалеченными. К сентябрю 1905 «маленькая победоносная война» закончилась сокрушительным поражением России и потерей основных портов на Тихом океане, а империя Романовых начала неудержимо разваливаться…
Через 75 лет новые «отцы отечества» снова попробовали укрепить режим по рецепту Плеве. В 1979 г. была начата «маленькая победоносная война» в Афганистане. Она длилась 10 лет. 15 тысяч советских солдат погибли, 50 тысяч были искалечены. В 1989 СССР потерпел сокрушительное поражение и начал распадаться. Этот процесс распада пока не завершен, осколки великой коммунистической империи еще продолжают крошиться по краям (Чечня, Абхазия, Южная Осетия, Приднестровье) где с короткими перерывами продолжаются локальные боевые действия и правят маргинальные режимы.
Самым крупным из осколков СССР является Российская Федерация, где к власти пришел клан, унаследовавший все пороки своих предшественников:
От правительства Романовых - безграмотность и страсть к экспериментам с «патриотическим религиозно-нравственным духом» при участии православной церкви.
От советской номенклатуры – пристрастие к играм в «истинную демократию» и к созданию многомиллионных «партий власти».
От обеих бывших элит – привычку к некомпетентному регулированию всего на свете и любовь к милитаристским спектаклям.
Впрочем, было унаследовано и кое-что из полезных вещей, а именно: огромные территории, населенные хорошо образованными людьми и недра с богатейшими в мире запасами полезных ископаемых. Любой грамотной и деятельной элите эти две вещи пошло бы в прок – но только не нашей нынешней.
Есть анекдот про русского, китайца и негра, которых поймали инопланетяне Поместив пленников в герметичные одиночные боксы, они снабдили каждого тремя хрустальными шариками, в порядке эксперимента. Негр начал жонглировать своими шариками, китаец собрал из них треугольник и стал медитировать, а русский провел какие-то странные манипуляции и у него остался всего один шарик. Удивленные инопланетяне спросили: где же еще два? «Один я сломал, а другой - профукал» - ответил русский.
Примерно это и случилось с советским наследством.
3. Перед концом нефти
Амбициозными патриотическими играми балуются многие государства, но по-разному. В благополучных цивилизованных странах эти игры финансируются по остаточному принципу, т.е. из средств, которые люди могут выделить, не затягивая пояса.
В странах противоположного политического полюса наоборот, по остаточному принципу удовлетворяются реальные потребности людей, а в основном национальный доход расходуется на военный патриотизм (таким образом в середине прошлого века, советская империя надорвала пуп в погоне за стратегическим паритетом в холодной войне).
Последние 5 лет непрерывно росли доходы экспортеров нефти и газа. Политические риски на нефтеносном Ближнем Востоке и развитие индустрии в странах ЮВА, вздували цены на энергоносители до немыслимых высот. Государственный бюджет России стало буквально распирать от денег. Российские нефтяные бароны вошли в списки богатейших людей планеты, и даже народу перепало некоторое количество денег. Чиновники российского правительства вновь, как во времена СССР, почувствовали себя тяжеловесами международной политической арены, «великой державой»…
Все это время духовность и патриотизм финансировались сравнительно безболезненным для народа способом: из дырок в земле, откуда проистекают природные энергоносители, обмениваемые на твердую валюту. Природное богатство страны расходовалось бесполезным для общества способом, но и без ощутимого вреда для него. В конце концов, могло в России и не оказаться таких запасов полезных ископаемых (как нет их в соседнем Китае) и это само по себе не привело бы страну к катастрофе.
Общество махнуло рукой на то, что нефтегазовые ресурсы сжигаются в духовно-патриотической топке во славу национальной идеи и мировой энтропии. Само собой предполагалось, что по окончании нефтяного бума, завершится и патриотический бум, поскольку исчезнет его экономическая основа. А пока пусть себе правящий клан строит по всей России декоративные «потемкинские деревни», где специально обученный народ проникается духовными ценностями, любит президента, голосует за «Единую Россию» и ходит в нашу самую лучшую на свете православную церковь.
То, что в ходе духовно-патриотических игр правящий клан затоптал сперва политическую оппозицию, потом правозащитные движения, а потом «неблагонадежные» религиозные и благотворительные объединения, было воспринято, как неизбежное зло. Власть на Руси издавна воспринималась, как непрерывное стихийное бедствие, которое обязательно что-то разрушает. То, что жертвой стихии пали идеологические, этнические и религиозные меньшинства, а не миллионы обычных людей, случайно попавших пот каток карательной государственной машины (как при Иване Грозном или Сталине), было воспринято обществом с нескрываемым облегчением: «на этот раз, похоже, пронесло».
Беснующиеся попы и правоверные депутаты в телевизоре. Шпиономания, раздуваемая идеологически бдительной госбезопасностью. Православно-патриотические уроки в школе. Исчезнувшие «по патриотическим причинам» хорошие сухие вина из Молдавии и Грузии. Городские парки, изуродованные культовыми фаллическими новостройками - символами новой государственной религии. Духовно-патриотическая цензура. Митинги «патриотично настроенных граждан» на площадях, под лозунгами «слава Русскому народу, смерть Западу, бей жидов, кавказцев и негров, Православие или смерть!».
Обычный человек из среднего класса, занимающийся «настоящим делом» пожимает плечами: «Ну, что взять с дураков? Свалились на них деньги «по щучьему велению», вот и носятся со своими писаными торбами… Жаль, хорошего и недорогого вина теперь не попить и ребят из Средней Азии не нанять, чтобы ремонт в квартире сделали – нету уже ни того вина, ни тех ребят… А, ладно, переживем как-нибудь».
4. Банановая республика без бананов
После очередного повышения водочных цен при Горбачеве появился анекдот: сынишка спрашивает отца-пьяницу «теперь ты будешь меньше пить?», на что папаша отвечает «нет, сынок, теперь ты будешь меньше есть».
В 2006 году цены на нефть остановились у отметки USD 78 за баррель, в III квартале начали падать а к 26 сентября опустилась ниже USD 60. Страны ОПЭК организованно пошли спасать кассу – т.е. снижать квоты на добычу, чтобы не допустить обвала рынка.
Казалось бы, перед лицом такой угрозы, российские власти тоже должны отложить свои духовно-патриотические бирюльки и заняться этими насущными проблемами, ведь экономика страны только на высоких нефтяных ценах и держится! Но не тут-то было. Все как раз наоборот. Первые лица государства еще глубже погружаются в экономически бесперспективные военно-шпионские игры против «антироссийского режима Грузии».
Безумие? Нет, вполне осознанная подготовка к следующей фазе развития духовности. Нефтяная экономика все равно рухнет, не сейчас, так через несколько лет, а духовность позволит сохранять власть и после экономического краха. В Северной Корее экономика давно рухнула, а семья Ким с помощью духовной системы «чучхе» продолжает твердо стоять на капитанском мостике. В стране отсутствует оппозиция их режиму, хотя денег у людей нет, прилавки магазинов пусты и народ уже перешел на подножный корм.
В первом приближении можно сказать, что государственная пропаганда «патриотизма» и «особых духовных ценностей» тем сильнее, чем хуже перспективы в реальной экономике. Если дела еще более-менее, то пропагандируется баланс материального и духовного, но если экономика начинает сваливаться в штопор, то пропаганда прописывает обществу суровый аскетизм ради достижения воображаемых высот национального духа.
Конечно, реализация чучхеизма так просто не дается. Убедить комфортно живущего человека пожертвовать некоторую долю благ на «духовность» могут обычные СМИ. Гораздо сложнее убедить бедствующего человека поделиться с «духовностью» последним куском хлеба. Для этого надо долго промывать ему мозги смесью идеологического (религиозного) мистицизма с патриотической пропагандой, не допуская никаких посторонних влияний со стороны либерализма, космополитизма и постмодернизма.
Проще всего делать это с самого детства, но если момент упущен – можно попробовать такие сильные средства, как «маленькая победоносная война». Не важно с кем, да хоть с той же Грузией. Естественно, вся оппозиция сразу же оказывается агентами влияния врага и ее можно показательно растерзать - на страх буржуям и гнилым интеллигентам. Войну потом можно даже проиграть - это не важно. Контролируемые СМИ все равно напишут: «мы одержали величайшую военную победу», а доступ к остальным СМИ все равно придется закрыть, поскольку чучхе не работает в открытом медиа-пространстве.
Но для торжества идей чучхе совершенно недостаточно просто уничтожить оппозицию, закрыть нелояльные СМИ и ввести уроки мистического патриотизма в школе. Надо еще ликвидировать повседневные признаки неравенства людей. Если этого не сделать, то общество воспроизведет естественную систему ценностей (стремление к комфорту и личному благополучию). Идеи духовности будут подвергаться осмеянию и глумлению, как это было с коммунистической идеей в эпоху застоя. В таких условиях чучхе не работает, а «отцы отечества» рискуют в любой момент разделить судьбу семьи Чаушеску.
6. Люмпен – основа чучхе.
Люмпены - это главный человеческий ресурс любого чучхе. В психологии и образе жизни этого социального слоя вся суть чучхеизма. Во-первых, люмпен нищ, жаден и завистлив, поэтому он всегда искренне поддерживает любую политику, направленную на то, чтобы «отнять и поделить». Он готов лично участвовать в процедуре отъема и дележки, если только его вооружат и соберут в достаточно большую толпу. Во-вторых, сколько бы люмпен при этом не награбил, он никогда не поднимется из грязи. Все, что он награбит, протечет у него между пальцев. В-третьих, люмпен искренне ненавидит не-люмпенов, считая что из-за их козней он сам находится на социальном дне. Люмпен обожает считать, что он - гордость страны, потому принадлежит к определенной расе или церкви. Поручите люмпену выявить «буржуев, жидов и интеллигентов» и он с восторгом запишет в эти категории всех, кто не похож на него и при этом богаче хоть на один рубль. Официальное патриотическое православие – рай для люмпенов. В прошлый период господства этой идеологии, редкий люмпен не участвовал в погромах инородцев, иноверцев и прочих нелояльных буржуев. То же самое мы видели в августе этого года в Кондопоге.
Но у люмпена есть важный недостаток, который является продолжением его несомненных достоинств: люмпен не умеет и не хочет работать. Поэтому, хотя люмпен и является основой чучхе-государства, но работать за него должен кто-нибудь другой.
Совершенное чучхе – это система из трех классов: номенклатура, люмпен и работники.
Номенклатура стрижет работников – «овец», а люмпен - хунвейбины их «пасут», чтобы эти гады не разбежались или не устроили какую-нибудь революцию. Чтобы «пастухи» не возомнили о себе, среди них регулярно проводятся чистки (выборочные расстрелы). Люмпены готовы с должным рвением выявлять и расстреливать «скрытых буржуев» даже друг среди друга – достаточно лишь посулить им имущество казненных собратьев. Никакая взаимовыручка и самоорганизация люмпенам не свойственна, поэтому нет риска, что они по собственной инициативе обратят оружие против своих хозяев – номенклатуры.
Надо следить лишь за тем, чтобы кто-нибудь не перехватил люмпенов, предложив им более вольготные условия для грабежа и пьянства – иначе пиши пропало. Так, в 1917 люмпен, организованный чтобы под лозунгом «православие, самодержавие, соборность» громить либеральную буржуазию, подпал под социалистическое влияние и под лозунгом «грабь награбленное» начал громить своих хозяев – православных попов и монархистов.
Но если всю оппозицию свести под корень, то стабильность чучхе-государства будет идеальной. Никакая внутренняя сила не сможет разрушить священный правящий блок номенклатуры и люмпена.
Главной проблемой чучхе-государства является прогрессирующая нищета. Фокус в том, что работнику в этой системе нельзя предоставлять никаких стимулов для труда, ни материальных, ни моральных. С материальными все ясно: нельзя, чтобы раб жил лучше надсмотрщика. С моральными тоже ясно: если работники будут гордиться своим мастерством, то рациональные идеалы рабочей или инженерной профессии начнут вытеснять мистические идеалы чучхе, а это – прямой путь к разрушению государства.
Следовательно, работать люди должны только из страха, а это заведомо неэффективно.
7. Дилемма номенклатуры и мистика
Люмпен глуп, при отсутствии видимого неравенства в чучхе-государстве, он не осознает своей нищеты. Номенклатура не так глупа. Еще только готовясь к чучхезации страны, она уже задумывается об этом. В обществе, где все держится на аскетическом мифе о низости материальных благ и высоте духовности, даже номенклатура вынуждена притворяться нищей. Номенклатурные чины и члены их семей могут использовать спецраспределители, где доступны любые предметы роскоши, но не могут шиковать на публике, иначе рухнет основа чучхе. А какой смысл в роскоши, которую приходится тщательно скрывать?
Кроме того, жить в нищем обществе не очень приятно, а если отделить себя от нищего народа проволочными заграждениями и вооруженной охраной, то это будет слишком сильно напоминать тюремное заключение, пусть и со всеми удобствами.
Еще одна проблема: с точки зрения богатого и бездуховного постиндустриального Запада, нищее, идейно-патриотическое милитаристское чучхе-государство – это мерзкая язва на теле планеты. Неровен час, очередной американский президент решит сыграть в экспорт демократии и прижечь эту язву каким-нибудь новым изобретением Пентагона. Что тогда? Прятаться в бункере, как Саддам Хуссейн или бежать в горы, как Мулла Омар?
Так возникает главная номенклатурная дилемма и формулируется задача: как обмануть природу и совместить стабилизирующую духовность и народный аскетизм чучхе с материальным богатством и технологической мощью постиндустриальной цивилизации.
В поисках ответа президент Путин увлекся учением православного мистика Ивана Ильина (1883 - 1954) и даже цитировал его в своем послании 10 мая 2006. Лизоблюды – олигархи тут же выкупили архив Ильина у Мичиганского университета и перевезли в Москву. Труп Ильина был эксгумирован и перевезен в Россию еще раньше – в октябре 2005.
Иван Ильин был эмигрантом-монархистом, приверженцем гитлеровского национал-социализма (статья «Национал-социализм. Новый дух» 1933) и состоял в фашистской организации «Лига Обера». После разгрома III Рейха пропагандировал неофашизма для российских условий (статьи «О фашизме» 1948, «О воспитании в грядущей России» 1953).
«Правильный» неофашизм по Ильину отличается от гитлеровского фашизма:
1) Он идеологически опирается на священство и национальную церковь
2) Он правит не путем тоталитаризма, а путем авторитарной диктатуры
3) Он не настаивает на однопартийной системе, а допускает несколько лояльных партий.
4) Он проводит не этнический геноцид, а религиозный геноцид и этническую сегрегацию.
5) Он не ставит целью завоевание мира, а оккупирует только ограниченный регион.
6) Он основан не на культе личности вождя, а на религиозном культе и культе нации.
7) Он не приемлет буржуазного материализма и устремлен к духовной цели.
Кроме этого, Ильин советует будущим русским неофашистам не использовать слово «фашизм» в публичной деятельности, т.к. это слово дискредитировано врагами фашизма.
Очевидно, Ильин, как и любой христианский мистик, был одержим идеей построения «нового Иерусалима» или «града божьего» на земле, причем в отдельно взятой стране. При этом он не принимал во внимание никаких объективных социально-экономических закономерностей, а оперировал исключительно фантомами из нацистского оккультизма и православной теологии. Известно, что оба названных мистических учения считают ниже своего достоинства учитывать такие подлые вещи, как материальную базу общества.
В общем, даже труды классиков утопического социализма (Оуэн, Мор, Кампанелла) кажутся на фоне сочинений Ильина образцами экономически обоснованных социальных программ.
Тем не менее, как нетрудно заметить, национальные проекты администрации Путина опираются именно на гиперутопические идеи Ильина, что естественным образом приводит все эти проекты к краху на самых ранних стадиях реализации.
8. Дилемма народа и реальность.
У масштабного инвестирования государственных гиперутопий есть лишь три реальных результата. Один – миллиардные личные состояния чиновников из президентского окружения, в чьи карманы осела значительная часть «утопических» денег. Другой - стремительное размножение православных ультранационалистических и неонацистских формирований, которым достались остальные средства из того же источника. Третий – разрушение всех «нелояльных» (по Ильину) общественных институтов.
Со всем этим грузом на борту суперлайнер «Россия» движется к рубежу 2008 года, когда планируется мягкая замена лица на капитанском мостике. Нам, как пассажирам, имеет смысл заранее оценить, куда все это приплывет при разных сценариях.
Если новый капитан будет продолжать политику в духе Ильина и Ким Ир Сена, и никто его не остановит, то мы получим законченное православное чучхе с постепенным переселением в бараки и переходом на подножный корм. Вряд ли эта система протянет долго (мировое сообщество не потерпит существования Северной Кореи такого огромного размера), но это слабое утешение для тех, кому придется жить сначала при этом режиме, а потом при его ликвидации руками иностранных солдат.
Если новый капитан будет меньше привержен мистике и больше – прагматике, то он, скорее всего, зачерпнет как следует из казны отечества и, сказав с трапа самолета бессмертное «прощай, немытая Россия», растворится в небесной синеве, предоставив гражданам возможность самим расхлебывать последствия политических экспериментов последнего десятилетия. Это – не самый худший вариант. Тогда Россия, скорее всего, придет к модели Южной Кореи, т.е. идеологически нейтральному технократическому авторитаризму, ориентированному на модернизацию экономики и форсированное развитие материального производства. Радетелей военно-патриотической духовности скорее всего, упрячут за решетку, как «банду четырех» в Китае – и правильно сделают.
Есть и третий вариант, учитывающий необъятные просторы России. Страна просто треснет и распадется на части с разными политическими системами. Получится две «Южные Кореи» (на Западе и на Востоке), одна Северная Корея (в середине), а все остальное растащат ближайшие соседи.
Можно, конечно, рассматривать четвертый вариант: приход к власти решительного лидера западноевропейского типа, вроде Шарля де Голля, но это уже из разряда утопий. По крайней мере, последние 200 лет де Голли на нашем политическом горизонте не появлялись.
В общем, есть мнение, что Россия, отказавшись от надежного, проверенного жизнью, буржуазного либерализма, очередной раз наступила на старые национал-патриотические православно-монархические грабли «русского чучхе». Теперь она при каждом движении будет получать этими граблями по лбу, пока не сделает шаг назад или в сторону.
9. Откройте, военная полиция!
Вернемся к вопросам, поставленным в самом начале. В чем смысл либеральных ценностей, в частности - политического плюрализма и права меньшинства свободно распространять свои мнения по вопросам религии и идеологии?
А смысл тот же, что у канарейки на первых подводных лодках. Канарейка была живым индикатором кислорода, поскольку она чувствительнее к его дефициту, чем человек.
Если она падала кверху лапками, это значило, что кислорода на подлодке не хватает и если ничего не предпринять, то скоро кверху лапками попадают люди.
Аналогично: если религиозные и идеологические меньшинства падают кверху лапками, то в обществе не хватает прагматизма, который обеспечивает спокойное отношение к чужим мнениям. Ни один разумно организованный государственный строй не будет остро реагировать на оппозиционную идеологию – пусть болтают что хотят, лишь бы не призывали убивать и грабить. Зачем обращать внимание на разнообразных болтунов, если трезво мыслящие граждане на практике видят, что действия правительства соответствуют целям народного благосостояния, экономического и научно-технического прогресса и общественной безопасности?
Напротив, государственный строй, организованный по-дурацки и правительство, действия которого разрушительны для экономики, нуждается в иррациональном идеологическом обосновании своей доктрины. Распространение любой альтернативной идеологии будет для такого государственного строя реальной угрозой (как для известной сказочной монархии – слова ребенка: «смотрите, а король-то голый!»). Правительство начнет сначала осуществлять политическую цензуру, потом преследовать идеологически нелояльные сообщества, и постепенно доберется до контроля частных разговоров людей.
Если ничего не предпринять, то скоро к любому гражданину, заподозренному в недостаточно восторженном образе мысли, может постучаться в дверь Большой Брат:
«Откройте, военная полиция! Лапки кверху, подлый иностранный агент, ты арестован!»
Дальше все привычно. Черный воронок. Камера. Усталый следователь (у него очень много работы в условиях непримиримой борьбы с адептами чуждой идеологии).
«Признаете ли вы, что, по заданию западных разведок вели вражескую пропаганду в целях ослабления нравственных и религиозных основ нашего государства».
Не понимаете? Пара-тройка ударов дубинкой по почкам для вразумления непонятливых.
«Признаю». «Очень хорошо. Распишитесь здесь, здесь и здесь»
Дальше – вагон, конвой и лагерь для перевоспитания. Полное чучхе. Один человек - ничто перед лицом государства. И другой человек - ничто. И третий. И миллионный. Вот почему вопрос стоит «или - или». Или права любого отдельного человека по отношению к интересам государства приоритетны, или все люди – ничто. Государственная машина может потребовать любых жертв, и если ее интересы приоритетны, то жертвой может оказаться каждый, и никто не может спать спокойно.
«Те, кто отказывается от свободы ради временной безопасности, не заслуживают ни свободы, ни безопасности» (Франклин Делано Рузвельт).